Вот как Евгения Степановна вспоминает те дни: "...Когда началась война, мне пошел 17-й год, была уже комсомолкой. Нас отправили на оборону Петергофа, наша задача была - рыть окопы, строить противотанковые ограждения. Когда немцы стали бомбить и обстреливать Петергоф, нам пришлось отступать, сорок километров бежать под обстрелом и бомбежкой, маскировались как придется - в поле ржи, кустах, картофельниках и где только можно укрыться. На пути попадались деревни, жители которых где накормят, где попить дадут, а то и отказывали. В Ленинград вернулись босиком, оборванные, голодные. Были и раненые..."

Евгения Степановна вспоминает:"...Город горел большим пожаром, горели продовольственные склады, магазины, немец бомбил беспощадно, обстреливал весь город. Город остался без света, тепла, воды. Народ на себя был не похож. Детей эвакуировали, а кто остался, умирали с голоду, животных и всякую живность извели на котлеты".
Жизнь в городе становилась все сложнее. Не было электричества, воды. Без пищи человек может жить много дней, а без воды не больше 2-3 дней. Голодным, истощенным людям приходилось добираться до Невы и черпать воду прямо из реки, а когда река замерзла, набирать драгоценную жидкость из лунок.

Вспоминает Евгения Степановна:"Город окружили со всех сторон. Жить стало невозможно. Выдали карточки - 100 граммов хлеба на сутки, а он был такой - опилки, колючки, сырой, черный, только одно название - хлеб. Люди стали падать, мерзли в очередях, хлеб выкупали на 2-3 дня и разом съедали. Больше ничего не было. Людей приходилось увозить на санках в определенное место, страшно было глядеть, кто стоял, кто лежал - замерзали. В бомбоубежище уже не ходили, при бомбежке заваливало, кто мог - вылезал, а то оставались под обломками домов. Наш Кировский район разбомбили, остались без жилья. Мама в 1941 году умерла с голоду, я осталась совершенно одна. Город бомбили, обстреливали день и ночь без перерыва. Оставались на заводе по несколько дней, невозможно было выйти на улицу. Ужасно болела цингой. Иногда искала пустую квартиру, где лежали мертвые люди, чтобы хоть немного отдохнуть. А порой в квартирах были и полуживые люди, просили пить, кушать, а помочь я ничем не могла, сама была такая же, тощая, изморенная, на ногах еле держалась".